«Памфлет», вставленный в «Роман об Александре», утверждает, что Антипатр и Кассандр – убийцы. Это заявление получило быстрое распространение, а потому от него очень трудно было избавиться. Если бы Кассандр попытался это сделать, к нему отнеслись бы с еще большим подозрением. В ответ он выпустил в свет «Дворцовые дневники», в чем ему усердно способствовал Птолемей. Остальным особенности Пердикке и Птолемею, оставалось лишь истолковать «Памфлет» в свою пользу. Рассказ об убийстве затрагивает много других имен. Олимпиада, всю жизнь ненавидевшая Антипатра, когда любимый сын ее был еще жив и здоров, выведена в «Дневниках» как одна из тех, кто в отместку развязал войну против Кассандра и его семьи. Впрочем, Олимпиаде и не требовалось никакого стимула для преследования семьи, которую она на дух не переносила. Следует также упомянуть Аристотеля. Он был экспертом по ядам. Несмотря на то что он являлся учителем Александра, у него было достаточно причин не любить своего воспитанника, казнившего племянника философа, историка Каллисфена.
Можно сделать вывод: любой письменный документ того времени, рассказывавший о смерти Александра, составлялся под воздействием страха, предубеждения, пропаганды, цензурных рогаток или нарочитого забвения. Один человек мог пролить свет на всю эту путаницу и дать правдивое описание событий. Птолемей был писателем, которому нечего было бояться. Он являлся личным телохранителем Александра, дегустатором, сатрапом, а позже – царем Египта, основателем культа Сераписа. Птолемей написал собственные воспоминания в начале 280 года до н. э., то есть через сорок лет после смерти Александра, Ознакомиться с ними мы, к сожалению, можем лишь через Арриана, заявившего, что, кроме приведенных в рассказе фактов, Птолемей ничего более не может прибавить к обстоятельствам смерти Александра. Но ведь Птолемей был очевидцем произошедших в Вавилоне событий. У него была возможность точно описать, что тогда случилось, и с помощью старого своего боевого товарища Кассандра оповестить общественность. У Арриана имелось два источника: Аристобул (у того была причина держать рот на замке) и Птолемей, и он ничего нового нам не говорит. Птолемей, писатель, а возможно и брат Александра по отцу, был другом великого завоевателя с юных лет. Он сражался с Александром плечо к плечу, защищал его шатер и отвечал за безопасность царя. Возможность рассказать о последних днях Александра у него, несомненно, была, только он не захотел ею воспользоваться. Арриан заявляет, что, рассуждая о смерти Александра, он просто пересказывает «Дворцовые дневники». Затем он добавляет: «Кроме этого, ни Птолемей, ни Аристобул ничего более не сообщили». Заметно, что отчет Птолемея о смерти Александра почти совпадает с содержанием «Дворцовых дневников», а потому и подозрение, что «Дневники» были работой Птолемея, только усиливается. Однако, как мы увидим, Птолемей помалкивает там, где ему следовало бы высказаться. Написал он свою работу незадолго до смерти. В ней он предстает перед нами в образе грубовато-добродушного солдата, ограничивавшегося военными вопросами. Он заявляет, что был послушным командиром, исполнявшим приказы главнокомандующего. Умалчивая о подробностях последнего пира Александра в доме Мидия, Птолемей просто следует своему жизненному кредо: «Молчание – золото».
История с ядом замечательна тем, что она фактически называет имена убийц Александра, перечисляет помощников и описывает, как все происходило. Но так ли было все на самом деле? Заговорщики поделены здесь на две группы: семейство Антипатра и группа наделенных властными полномочиями высокопоставленных командиров, которых Антипатр даже не видел до этого в течение одиннадцати лет. Что же, они объединились ради убийства Александра? Если так, то зачем им выступать против человека, который не только позволил им разрушить Персеполь, но и предварительно дал разграбить его богатства? Арриан и Плутарх не могут представить себе, что любимый ими герой – какие бы ни были у него недостатки – был убит в результате заговора. Напрашивается вопрос: что же случилось с их великим героем, что им пришлось его устранить? Каков мотив убийства?
Глава пятая
Мотив
Но, может быть, ты спросишь: этот грех,
Как он созрел? Мне жены нашептали.
В год смерти, несмотря на все то, что ему пришлось пережить, Александр не слишком сильно отличался от молодого царя-воина времен 336 года до н. э. Существует традиция смотреть на Александра Македонского как на воплощение греческого бога Аполлона. Гегелевские определения «герой истории» и «колосс, хранящий мир» производят сильное впечатление. Легко представить себе его, образованного греческого воина, законодателя, властителя, того, кто принес с собой в дикую Азию порядок, гармонию и шедевры западной культуры. Прижизненные портреты Александра усиливают эффект: кудри, обрамляющие благородное чело, чуть склоненная голова, мечтательное девичье выражение глаз, ну как тут устоять? Мы ослеплены его военным гением, необычайной воинской отвагой, вспоминаем эпизоды из жизни, где Александр предстает обаятельным и великодушным человеком.
Все это ложь, Томас С. Элиот сказал как-то: «Часто острой боли реальности мы предпочитаем снотворное». Слова эти как нельзя лучше относятся к изучению жизни Александра Великого. Идеальный исторический герой является в большей мере созданием историков империалистических Германии и Англии конца XIX – начала XX столетия, таких, например, как У. Вилькен и В. Тарн, больших ученых, эрудитов, плененных, однако, мечтой. Они игнорировали жестокую реальность, не замечая, что человек, которого они воспевали, оставил после себя глубокий кровавый шрам – от Геллеспонта до границ с Индией.
Мы уже отмечали зависимость Александра от алкоголя и его сексуальную распущенность, но, как он сам дал ясно понять, все это было второстепенным по отношению к страстному его стремлению доказать собственную неуязвимость. Десятки тысяч человек – мужчин, женщин, детей – заплатили за это высокую цену. Александр разрушил их города и их культуру, погубил их насилием, пытками, убивал, брал в рабство. Александр Македонский был настоящим убийцей. Он уничтожил Фивы, вырвал одно «око Эллады», а в последние месяцы жизни намеревался вырвать и другое: затевал тотальную войну против Афин. Александр поддерживал политику войны против Персидской империи, тем не менее мы попадаем под обаяние случавшихся у него время от времени проявлений доброты и великодушия. Взять, для примера, Фивы. Плутарх описывает инцидент, произошедший после разграбления города.
Город постигли многочисленные бедствия и несчастья. Несколько фракийцев ворвались в дом Тимоклеи, женщины добродетельной и пользовавшейся славой. Пока фракийцы грабили имущество Тимоклеи, их предводитель насильно овладел женщиной, а потом спросил ее, не спрятала ли она где-нибудь золото или серебро. Тимоклея ответила утвердительно и, отведя фракийца в сад, показала колодец, куда, по ее словам, она бросила во время штурма города самые ценные из своих сокровищ. Фракиец наклонился над колодцем, чтобы заглянуть туда, а Тимоклея, став сзади, столкнула его вниз и бросала камни до тех пор, пока не убила врага. Когда связанную Тимоклею привели к Александру, уже по походке и осанке можно было судить о величии духа этой женщины – так спокойно и бесстрашно следовала она за ведущими ее фракийцами. На вопрос царя, кто она такая, Тимоклея ответила, что она сестра полководца Теагена, сражавшегося против Филиппа за свободу греков и павшего при Херонее. Пораженный ее ответом и тем, что она сделала, Александр приказал отпустить на свободу и женщину, и ее детей.
Александр представлен здесь человеком благородным и исполненным сочувствия, однако в то время как эта вдова не пострадала, десятки тысяч ее сограждан были уничтожены. Как пишет Диодор Сицилийский:
Город был полностью разграблен. Плачущих детей – мальчиков и девочек – тащили в рабство, и понапрасну звали они своих матерей… Скоро все улицы завалены были трупами. Рыскали до вечера, до темноты, проверили все утлы, и спрятавшихся в укрытии женщин и детей повытаскивали наружу и поубивали.